Волк. Стая - Страница 80

Постепенно всё сдвигается с мёртвой точки. Броненосцы оказались на высоте! Кошками цепляют остовы кораблей, затем тросы заводят за блоки, установленные на берегу, и, взбивая воду в пену плицами колёс, неуклюжие железные ящики с натугой вытаскивают деревянные скелеты на мелководье, где те перецепляют уже нормальным образом и выволакивают на берег. Там их почти мгновенно разделывают на куски и поднимают на обрыв, где тщательно сортируют: куски с металлом идут к армаде людей с инструментом, и те извлекают всё до кусочка, а обычное дерево поступает в сушку, потом пойдёт на дрова и приготовление ацетилена. Добыча знатная, и, глядя на горы металла, состоящие из скоб, хитрой формы гвоздей, множества рабских цепей, а также оружия, я радуюсь. Будет что отправить в переплавку.

Хватает и другого богатства – бронзы, меди, есть даже немного денег в виде золотых и серебряных монет, а также драгоценных камней. В любом случае мои затраты на постройку броненосцев окупились с лихвой…

– Сьере барон, так что будем делать с пленниками?

– Мне нужны те, кто знает обратную дорогу на острова, – штурманы, капитаны. Прочих – в тюрьму. Будем готовить суд.

Бургомистр убегает к солдатам, а я качаю головой – не солидно. Такая должность, а бегает, как простой курьер. Надо будет сделать внушение…

На берегу шум, гам, крики, пахнет морем и кровью. Человеческой. С телег сбрасывают голые трупы, которые, нелепо взмахнув руками и ногами на прощание, исчезают во тьме. У всех вспороты животы, чтобы не всплывали. Варварский способ, очень жестокий. Но вот принято так на Фиори, что поделать. У меня хоть мертвецов разделали. А пираты так с живыми поступали. Общепринятая среди корсаров практика… Стучат топоры и молотки, лязгают инструменты кузнецов. Иногда вскрикивает дерево, из которого хитро изогнутой штуковиной выдёргивают длинный кривой гранёный гвоздь с большой плоской шляпкой.

От города к нам движется целая кавалькада всадников, и я узнаю среди них свою жену. Сразу по всему телу пробегает тёплая волна, и тут же вспыхивает беспокойство – в её положении верхом? Это не повредит будущему ребёнку? Задаю этот вопрос супруге, когда мы целуемся у всех на виду, шепча слова в ухо. В ответ Яяри отстраняется, смотрит на меня как на сумасшедшего, потом на её лице появляется удовольствие: как же – супруг волнуется о ней! Потом так же тихо отвечает, чтобы я не волновался – она покрепче многих будет… Идиллию прерывает короткий задушенный вскрик – добили ещё одного пирата. Аури смотрит на деловитую процедуру, потом вдруг сгибается, и её рвёт. Ну да. Ей не стоит смотреть на такую картину. Мгновенно подхватываю её хрупкое тельце на руки и заношу за большой, гружённый металлом воз. Там сажаю себе на колени, вытираю личико платком, даю воды из фляжки, прополоскать рот и немного прийти в себя. Впрочем, жена оправляется быстро:

– Прости, отвыкла просто…

Короткая обмолвка, а столько всего становится понятным… Мать богов! Кто же достался мне в жёны? Ангел или демон? Или то и другое вместе? Остаётся надеяться, что ребёнок изменит аури. Потому временами у неё проскальзывает жестокость, если не сказать больше – она вообще не считает фиорийцев людьми. Нет, я понимаю, что у неё осталась ненависть после сидения в клетке, когда девушка ждала неминуемой и страшной смерти. Но вот так, как сейчас… Хотя кто знает, что за тараканы в голове у Яяри – о её цивилизации я, к примеру, вообще узнал только здесь, на Фиори, и какие у них обычаи и порядки, ведомо лишь богам. Всё это в мгновение ока пролетает в моём мозгу, но тут моя половинка приходит окончательно в себя, поднимается с моих колен и, опираясь на руку, спрашивает:

– Оставил тех, о ком договаривались?

Я киваю, потому что знаю, что речь о будущих проводниках на Пиратские острова. Яяри окидывает взглядом суету и, глядя мне в лицо, произносит:

– Неплохо. Здесь нам делать больше нечего. Люди управятся сами. Твоя Льян… – обиженно оттопыривает нижнюю губу, – пусть разбирается с пленниками, а нам надо в город. Пришло письмо от Неукротимого.

– От Атти?!

– Курьер ждёт тебя в поместье…

Хм. Необычный курьер. На его плече знак личной гвардии императора. Сурово. Я расписываюсь на конверте, проставляя дату и время. Солдат щёлкает каблуками, собираясь уйти, но я останавливаю его вопросом:

– Как там?

Воин прекрасно понимает, что я имею в виду. Нехотя отвечает:

– Сложно. Но пока терпимо.

Значит, в стране тяжело. Вздыхаю, потом разворачиваю аккуратно сложенный лист и пробегаю глазами написанный текст. Что и ожидалось – Атти просит всеми силами увеличить уловы. Эх… Впрочем… Задача решаемая. Теперь можно отправить в море всех, кто не занят на сельскохозяйственных и строительных работах. Плюс солдат. Корабли есть. Сети? Найдём. Так что задание бургомистру – хватит сидеть на пятой точке и почивать на лаврах. Рыба нужна. И как можно больше…

Дни летят за днями, складываясь в недели. Большой обоз с уловом уже собран. Народ, несмотря на тяжёлый труд, не ропщет – из серединных земель приходят очень невесёлые известия. Нормы выдачи продовольствия в очередной раз урезаны, а строительство прохода через скалы хоть и идёт ударными темпами, но до его окончания ещё далеко. К тому же мало пробить горы, потом надо будет найти поставщиков и проложить путь через бескрайние степи, полные солончаков. Эх, обложили нас крепко. И воевать сил нет, чтобы вразумить Тушур и Рёко раз и навсегда. Пока. Зато копится злость и ненависть тех, кто сейчас смотрит в детские глаза, кто отворачивается, глотая скупые слёзы бессилия на просьбу о кусочке хлеба.