Волк. Стая - Страница 41

К оглавлению

– Её кормили?

– Сьере маркиз запретил даже подходить к клетке…

– И воды не давали?!

– Ничего, сьере барон…

– А где её вещи?

– Всё сожгли. Так приказано было…

– Твою ж… Где спальня покойного маркиза?!

– Туточки, сьере барон. По лестнице подняться…

– Веди!

Я подхватываю хрупкое, практически невесомое тело на руки, устремляюсь за бегущим мальчишкой. Да, она саури. Но после беседы с Ооли у меня нет желания бросать её на смерть. Солдаты устремляются за мной, и я только успеваю бросить:

– Воды нагрейте! И прикройте ворота.

Четверо отделяются, убегая обратно. Взлетаем наверх, мальчишка распахивает двери, склоняясь в поклоне. Вношу свою ношу внутрь. Какая грязь!

– Так, солому с пола убрать, всё вымести прочь! Прибраться. Зови своих женщин, пусть немедля приступают. Дальше – вскипятить молока, принести мне. И мёд обязательно! Продукты в замке хоть есть?

– Кладовые полны, сьере барон!

– Вот и займись! И белого хлеба мне, краюху!

– Сейчас исполню, сьере барон!

Парень исчезает. Я же рывком сдёргиваю с большой кровати грязные шкуры, оставляя лишь матрас, набитый соломой. Вроде чистый. Опускаю измождённое, почти невесомое тело на него, торопливо осматриваюсь, замечая два больших сундука. На них замки, но меня это не останавливает. Рывок, и с жалобным хрустом лопается крышка. Одежда… Вот то, что нужно! Кусок тонкого полотна. И отрез бархата в придачу! Самое оно! Раскручиваю толстую ткань, накрываю ею матрас. Сейчас и так сойдёт. Затем выуживаю тощую, донельзя исхудавшую фигурку из лохмотьев, перекладываю на бархат, прикрываю полотном. Саури грязна до невозможности, но это ерунда. Пока просто оботрём тряпкой, потом помоем, как чуть окрепнет. Очень осторожно протираю её лицо, потом по каплям вливаю воду в приоткрывшийся рот. Горло ходит ходуном, жадно втягивая драгоценные капли. Где же пацан?! Огромные глаза чуть приоткрываются, но в них нет ни капли рассудка. Просто мутные зрачки, покрытые какой-то поволокой. Мать богов! Только бы не умерла! Не хочу!

– Сьере капитан, ворота закрыты, сейчас мост поднимают! – просовывается в комнату голова старшего моей охраны.

Не отвлекаясь от своего занятия, бросаю:

– Хорошо. Пройдите по всем помещениям, проверьте тюрьму: если кто там сидит, организуйте кормёжку, но не выпускайте, пока я не закончу.

– Сделаем, сьере капитан!

Сержант исчезает, а минут через пять появляется мальчишка, несущий котелок с горячим, ароматно пахнущим молоком, горшочек с мёдом и буханку белого хлеба. Тот, правда, чуть зачерствел, но это не страшно.

– Поставь.

Зачерпываю лежащей на подносе ложкой мёд, кладу его в молоко, начинаю размешивать. Ещё одну. Пожалуй, хватит. Чуть приподнимаю саури, спохватываюсь:

– Иди, пусть женщины принимаются за уборку.

Тот убегает, с непередаваемым ужасом глядя на тело на моих руках. Устраиваюсь поудобнее, опирая девушку себе на грудь. Она по-прежнему без сознания. Зачерпываю ложкой приготовленную смесь, аккуратно вливаю ей в рот. Ну же, давай! Получилось! Рефлексы работают, и она глотает. Раз. Другой. Уже пятая ложка. Но шестая вдруг остаётся нетронутой, расплёскиваясь по ткани, которой прикрыта девушка. Зато я замечаю, что рот плотно закрылся, а глаза, наоборот, широко распахнуты и муть из них ушла. Значит, очнулась? Я вспоминаю её речь, вбитую в меня под гипнозом:

– Твои неприятности кончились. Лучше пей молоко. Другого тебе пока нельзя. Слишком долго была голодной.

Тело вздрагивает. Потом я слышу очень слабый голос:

– Кто… ты?

– Друг. Не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого. Пей.

Подношу опять ложку ко рту. Саури судорожно глотает. Так она опустошает котелок наполовину. Потом вздыхает:

– Больше… не могу. Мне плохо. Сейчас вырвет…

И её действительно выворачивает молоком и мёдом на постель.

Вздрагиваю. Вытираю ей лицо. Осторожно передвигаю её подальше от лужи.

В это время двери покоев открываются, и на пороге появляются обе женщины и мальчишка. В руках веники и вёдра.

– Уберите быстро эту солому! Всё вымыть! И принесите сюда ещё чистого полотна! И шкуру побольше!

Мальчишка вновь исчезает, а женщины начинают сгребать полусгнившую солому в кучу, с ужасом глядя на меня и неподвижно лежащую саури. Та немного приходит в себя. Снова тяжело дышит:

– Мне лучше.

– Сейчас приберут, и здесь станет хорошо, малышка. Давай попробуем ещё немного съесть. Только чуть-чуть. Твой желудок совсем не работает.

– Рискну.

Она съедает пару ложек и сжимает губы. Оба ждём.

Служанки между тем выметают мусор.

Я снова берусь за котелок. Хвала богам, там достаточно молока, и оно ещё тёплое. Зачерпываю ложкой ароматный мёд. Саури судорожно его проглатывает, потом шепчет:

– Пить.

Даю ей молоко. Она делает пару глотков, и мы снова ждём. Тут появляется мальчишка с рулоном грубой ткани. Под мышкой у него – свёрнутая шкура. Парня качает под тяжестью всего.

Подхожу к кровати и подхватываю саури на руки.

– Чего встал? Быстро поменяй!

Мальчишка сдёргивает испачканный бархат с матраса и торопливо расправляет свежую ткань. Очень бережно опускаю девушку обратно, прикрываю шкурой. И тут натыкаюсь на её взгляд, удивлённый, испуганный.

– Откуда ты знаешь речь кланов?

– Знаю даже то, что ты не чудовище, а такое же разумное существо, как и остальные. Потом поговорим. Сейчас надо ещё поесть. Сможешь?

– Наверное…

Размачиваю кусочек мякиша в молоке, сверху капаю немного мёда. Сую ей в рот. Она медленно прожёвывает. Потом ещё небольшой кусочек.

– Пока хватит. Подождём немного. Хорошо?